С. Жадан "Детская железная дорога"

От уличного дождя скрываясь в аудиториях,
в марте, когда город полон полу-помешанных,
греясь в книжных магазинах и бесплатных туалетах,
как тритоны следя за светилом коричневым глазом;
время щедрой рукой зачерпывает из своих водоёмов
и сыплет тебе в ладони пригоршни моллюсков и улиток,
сверкающих комет с хвостами из речного камня.

Когда-то все вокзалы в городе в эту пору
застывали как будильники
с тысячей ослабевших пружин;
спрятавшись под небо, летевшее за двумя светилами,
как человек за двумя сердцами,
рыжеволосые девчонки, что держали сумерки на кончиках языков,
пели песню, в которой, как в угольных пластах и залежах,
было много оружия, одежды и истлевших тарантулов;
и с пригорка на окраине
видно было узкоколейку
которой добирался домой рабочий люд.

Сколько огня, сколько слёз, сколько угля
выгорело в лёгких - парусах, что надувались в шахтерских посёлках.
Зачем, скажи, небо забирает все свои сладости,
краски и свет и, отвернувшись, исчезает за холмом?

За каждый невидимый выдох измученных за ночь бабочек,
за каждого из сирот, что каждое утро
складывали постель, как парашют,
за каждый из кларнетов в твоём горле,
что не дают тебе всего лишь дышать,
превращая голос твой в тень и джаз в лихорадку -
заплачено нашей жизнью.

Держись-ка поближе ко мне. Вынесенный в заголовок,
опыт взрастет как строительные леса,
скрепляя нестойкие детские лёгкие
шнурами и мелом.

И этот снег тоже, будто старое полотно,
сложенный в громоздкие шкафы поднебесья,
не накроет твоей печали. Только всмотрись -
это поезда скользят от границы к границе,
и невзорвавшимися снарядами лежат в темноте вокзалы,
а ночные экспрессы, как ужи в озерах,
плавают в темноте, всплёскивая хвостами
около твоего сердца.